Наталья Морарь

Поднимается… Волошская гордость как встарь, Ты подняла народ, героиня Морарь. В тебе дух пробудился свободы и воли, Ты открыла глаза на червоное горе. Пробудила ты сердце Молдовы свободной, Впереди — наше счастье, Вольность, Народ. Никогда не посмеет указывать гордо Молдаванам паршивый красный урод. Ты, Наташа, нам символ и знамя, В героических женских руках Ты несёшь разгоревшее вольности пламя, Революции новой размах. Лет чрез десять мы вспомним нашу Наташу, И спасибо ей скажем за то, Что свободу дала нам вместо параши… Коль не ты, кто бы спас нас? Ну, кто?

Довольны ли радетели свободы, владельцы либеральных, сытых харь, наймиты и моральные уроды, пытавшиеся к нам пустить Морарь: любители дешевых балаганов, властями обанкроченных уже — Лесневская, Альбац и Барабанов, и сотни обитателей ЖЖ? У нас и так-то все на честном слове, обвал, развал, дурная полоса — а было бы совсем как в Кишиневе, где до сих пор считают голоса. Там полстолицы попросту пылает, в истерике законный государь, разгромлен обезлюдевший парламент, и это все устроила Морарь! Уж если там, где нет дуумвирата, где коммунисты правят, как цари, все выглядит настолько хреновато, — про нас уже ваще не говори. На штурм пошли б десятки миллионов, свалили бы правительство, как встарь… Владеют ли Каспаров и Лимонов такой убойной силой, как Морарь? Мне кажется, она как Поттер Гарри — особенный, магический юнец… А если б две Морари? Три Морари? А если бы четыре, наконец?! Я с ужасом припоминаю, братцы, недавние, по сути, времена, когда в столицу русскую прорваться пыталась в Шереметьеве она. Какая злость была в ее оскале! Страна была к истерике близка. Три дня ее спецслужбы не пускали — отборные, элитные войска! В конце концов на полосе нейтральной, пока висела утренняя хмарь, избавились от слабости моральной и в Кишинев отправили Морарь. Ее унес в заоблачные выси надежный Ту, как было решено. Конечно, лучше было бы в Тбилиси — уже бы Мишу скинули давно; а впрочем, для России лучше Миша. У них и оппозиция — не мед: когда освободится эта ниша, глядишь, ее вменяемый займет. …Ах, если бы одумался Воронин, явил коммунистическую прыть — и вход туда ей был бы заборонен*, как мы его сумели перекрыть! А если бы и прочие режимы — меж коими не прерывалась связь — поставили заслоны и зажимы, стоцветных революций убоясь, — какой бы славный опыт был проделан! Приюта не найдя, не зная сна, как вечный жид, как лермонтовский демон, над всей страной летала бы она, на киевском и на ташкентском фоне пред CNN позировала всласть — пока б ее не взяли в Вашингтоне и там не опрокинулась бы власть. Привычно мысли в рифму облекая, как многократно делывал и встарь, — я думаю: но что за власть такая, что ей страшна какая-то Морарь? И сам же отвечаю: знаем все мы, кому Отчизна вправду дорога, — что прочные, стабильные системы особо уязвимы для врага. Америка, допустим, колобродит от полноты раздувшейся мошны, там постоянно что-то происходит, и ей теракты даже не страшны. Взрывали их, гранаты в них кидали, противники валяли их в грязи… Все беспокойно в Индии, в Китае, во Франции, где правит Саркози, — а мы, и суверенная Молдова, и прочие, кто окружает нас, свалиться в хаос от толчка любого на ровном месте можем каждый час. Властитель прежний несколько прибил нас. Мы можем рухнуть от любой чухни. У нас такая полная стабильность, что все к чертям покатит, чуть чихни. Весь наш народ, который так громаден, ударится в погромы, кровь и гарь… Кому-то не опасен и бен Ладен, — а для кого смертельна и Морарь! С годами суверенная Молдова, чья власть непобедима и крепка, дойдет до состояния такого, что будет трепетать от ветерка, — а для России, гордой и прекрасной, исполненной неведомых глубин, настолько страшен всякий несогласный, что на любого нужно пять дубин. Вы ждете утешительной морали? Мораль проста, хотя и не длинна. Страна, что может рухнуть от Морари, — Действительно великая страна.